Воинский эшелон мчался к месту больших учений. В просвете оконца проносились леса и поля. В теплушках ехали. Нары в два этажа там были из досок сбиты - от этих досок уже бокам больно. Изредка солдаты перекидывались короткими фразами. В углу кто-то рвал струны гитары. Из соседней теплушки заливалась гармоника.

   Тут в новостях по радио передали, что скончался Хрущев. Это сообщение никого не оставило равнодушным. Никита Сергеевич прославился не только кукурузой. При нем коммунисты решение приняли коров с подворья в коллективное стадо свести. Мама плакала, когда про это решение узнала. Несогласная была. Ведь коровка была кормилицей в каждой семье - от нее масло и молоко, сметана. 

   Ну, отвели люди своих коров на колхозную ферму, деньги растратили вскорости, а кормиться  стало нечем...  Мама не любила Хрущева, выключала радио, когда он в своих докладах  шутками-прибаутками сыпал: любил вставлять их в свои доклады.

   Запомнился эпизод, когда на сессии ООН в Нью-Йорке в 1960 году он стал колотить по столу своим башмаком в знак несогласия с речью одного западного политика. Именно Никита Сергеевич обещал американцам показать "Кузькину мать".

   Я по молодости не принимал  позицию мамы, даже защищал его. Наши с ней споры на эту тему были порой очень острыми. Более того, однажды даже стихотворение сочинил:

                   Разоружение! Торжественное слово!

                   В Объединенных Нациях оно

                   Не Дагом Хаммаршельдом, а Хрущевым

                   Объявлено и провозглашено!

   Даг Хаммаршельд - это тогдашний руководитель Организации Объединенных  Наций. К СССР относился неважно. Помню, что он погиб в авиакатастрофе. 

   Сержант Костя рассказал нам о том, как до призыва работал кукурузоводом. Профессия в те времена почетная. Платили неплохо. И писали в газетах не меньше, чем про космонавтов. Никита Сергеевич выращиванию кукурузы большое внимание уделял.

     - Вот отслужу, а в деревню не вернусь, - сказал Костя, пыхнув спичкой. - В город подамся, там где-нибудь пристроюсь. Мои друзья все служить пошли с одним желанием: в городе потом остаться...

     - Глупый ты, Костя, - откликнулся из глубины теплушки кто-то. - Как есть  глупый! Я свою деревню ни на какой город не променяю. Да чего там говорить...

   Разговора особого не получилось…  Молча разбрелись по теплушке. Каждый думал о своем…  На полях шла уборка овощей. Темнели отвалы свежевспаханных полей. Ритмично подпрыгивали на стыках колеса.